Манифест педагогической революции

В основе теорий, моделей и концепций лежит парадигма — общий стиль мышления. Он опирается на ряд базовых метафор, определяющих принципиальное отношение человека к себе и к миру. В основе технократического, механицистского мышления лежат три метафоры — Гончара, лепящего мир из пассивной материи; Будильника, заводимого извне и функционирующего жестко и абсолютно предсказуемо; и Компьютера, программы механических вычислений которому придаются извне. Им противостоят холистические метафоры Биоценоза, как живого сообщества взаимозависимых автономных существ; Дерева, спонтанно вырастающего из семени согласно собственной программе развития; и Младенца, пластичного, но самоактивного. Анализ функционирования метафор в себе самих неизбежно приводит к необходимости отказа от ложных стереотипов и иллюзорных представлений. Но иного пути нет: не сменив саму основу мышления, сам характер инструмента восприятий и понимания, мы не в состоянии трансформировать природу собственных действий в направлении согласования их с существованием живого и разумного мира.

В основе экологического подхода к педагогике лежит многолетнее изучение результатов современных научных исследований в сфере психологии, физики, синергетики, социологии и семантики. Фактически речь идет о смене не только педагогической, но и общенаучной парадигмы, о которой мало кто из сегодняшних наставников имеет хоть какое-то оформленное представление. Однако особенность текущего момента такова, что образование не может плестись в хвосте разворачивающейся на наших глазах научной революции, как это имело место в прошлом. Сегодня коренные сдвиги в миросозерцании должны происходить в школах прежде, чем в вузах, тем более что сердцем они понятны каждому умному и порядочному человеку, то есть индивидууму, не страшащемуся свободно мыслить и принимать ответственность за воплощение в жизненную практику собственных пониманий. Сегодня революционный процесс в миросозерцании является по преимуществу психологическим, этическим и педагогическим.

Мистерия рождения грядущей цивилизации сегодня разыгрывается именно в сфере образования, в школьных классах, за столами экзаменаторов. Сможем ли мы по-новому осмыслить реальность и внести надлежащие изменения в процесс формирования юных сознаний? Сумеем ли решительно отказаться от устаревших взглядов на действительность самих себя и мира? Позволим ли взглянуть на реальность свежим взором новых поколений? Вопросы эти далеко не праздные, ибо от ответов на них во многом зависит само выживание человечества.

В настоящей работе мы не столько предлагаем и дополняем уже существующее, сколько пытаемся распаковать новые области смыслов посредством сознательной отмены бытующих ограничений и запретов. По характеру организации опыта современная педагогика представляет собой парадоксально противоречивую систему квазидолженствований, формальных регламентаций и скрытых, но оттого вовсе не становящихся менее жесткими, запретов. Поиск же животворной новизны может осуществляться лишь в открытом пространстве разрешенных и предоставленных возможностей. Фактически речь идет о процессе, в чем-то схожем с психоанализом, в котором в качестве пациента выступает педагог и вся система педагогических верований, в большинстве своем являющихся не просто искаженными, но именно патогенными. Дерепрессия, открытие, размораживание — таковы динамические метафоры, распахивающие путь к пониманию настоящей работы.

Предлагаемые новации носят модельный, демонстрационный характер. Естественно, трансформация всей «педагогической машины» — процесс грандиозный даже на уровне разработки новых видений, не говоря уже о колоссальном массиве методик, который необходимо разработать в исторически ограниченные сроки. Однако возглавляемая нами творческая группа трудится над этим денно и нощно, и к настоящему времени мы уже можем предложить целый ряд технологий и методик разработки принципиально новых подходов к обучению. Мы уверены в том, что, опираясь на раскрепощенный интеллект талантливых наставников, можно организовать непрекращающийся «мозговой штурм» в направлении поиска нового в практическом преподавании в общенациональном масштабе. Внедрение даже малой части уже накопленного и разработанного вдохнет новую жизнь в утомленные от пыльной скуки организмы школ.

Патогенная система верований закабаляет человека ложными страхами и иллюзорными ожиданиями негативного, которые реализуются в согласии с принципом самоосуществления «Кто чего боится — с тем то и случится». Многие суеверия и предрассудки обрели в формалистской репрессивной педагогике силу неписанных законов. Педагоги столь активно запрещают и столь беспардонно вмешиваются в жизнь своих подопечных, что не осознают даже вытесняемого ими из их же собственного сознания страха оказаться несостоятельными при попытке раскрепощенных детей сравнить авторитарные декларации наставников с их же собственным поведением. Но «шила в мешке не утаишь» — педагог непрерывно находится под бдительнейшим наблюдением десятков пар глаз и сам оказывается виден как на ладони.

Попробуйте на время изучения настоящей работы допустить, что предлагаемая концепция миропонимания и человековидения связна и целостна, системна и едина. В ее рамках все гнетущие современных людей вопросы находят свои естественные ответы, удовлетворяющие и разум, и сердце. Но невозможно в границах пропедевтического материала изложить все тонкости и нюансы обновленного мировосприятия. Оно существенно отличается от уже известного — как плоскостное от линейного, объемное от двумерного, симфоническое от мелодического. Мы постараемся в дальнейшем и показать, и доказать, что методология, организующая излагаемые нами экологические подходы к образованию состоятельна и перспективна. Но поначалу вам все-таки придется довериться и позиции авторов, и голосу сердца, свидетельствующему о приемлемости излагаемого достовернее любых доводов рассудка. Мы искренно надеемся, что предоставим вам именно то, чего вы так давно ожидали и ознакомлению с чем будете по-человечески рады. Ибо нерепрессивная педагогика, прежде всего, способствует освобождению самого учителя!

Все мы — дети своего времени, а потому принять вторгающееся в нашу жизнь мировоззрение грядущего очень нелегко, как по психодинамическим, так и по нравственным причинам. Осознание нового стиля отношений и нового подхода к обучению, да и ко всей жизни в целом, встречает естественное сопротивление не желающего изменяться бессознательного, привыкшего функционировать по старинке. Реально только ощутимое, конкуренция — движитель развития, внешнее лишь отдаленно и косвенно связано с внутренним — вот что навевают нам сны прежних стереотипов, не очень эффективных, зато таких привычных. И все же сердце твердит обратное: сотрудничество есть императив успеха, реальное не замкнуть в рамки физически ощутимого, внешнее слито с внутренним. Довериться голосу сердца — дело личного нравственного выбора.

Главное затруднение заключается в невозможности постепенного перехода, ибо нет моста между механицизмом и организмизмом. Иначе получится, как в старом английском анекдоте. В странах британской империи правительства решили перевести дорожное движение с левостороннего на правостороннее. Для начала, в порядке эксперимента, на правостороннее движение перевели лишь половину всех автомобилей. Перерыв постепенности должен быть продуманным и организованным, но дерзким и стремительным. Пять, от силы десять лет нам отпущено на коренную трансформацию образовательной парадигмы и распространение ее порождений среди одаренных наставников. Проблемы в современном обществе нарастают в соответствии с экспоненциальным законом, в геометрической прогрессии. И если мы не успеем адаптировать детей к жизни в изменившихся условиях грядущего футурошока, мир попросту не выдержит продолжающегося давления технократизма и рухнет, погребая под обломками само человечество.

Автор призывает вас только к одному — разрешите себе думать, позвольте себе чувствовать, допустите к рассмотрению любые вопросы и без боязни загляните в лицо реальности, с которой все вы прекрасно знакомы и каковая вас совершенно не удовлетворяет. Действительность школ, семей и улицы вопиет о царящем вокруг насилии, о сонме не разрешаемых старыми методами проблем и нагромождении затруднений. Безумен тот, кто отвергает реальность, кто не желает с нею считаться и не хочет соответствовать ей, изменяясь параллельно с развивающимся миром. В психиатрии это называется неадекватностью, утратой контакта с действительностью и считается важнейшим признаком любого серьезного психического нарушения. Сегодня очень многих можно смело назвать безумными, так как мало кто стремится всерьез решать вопросы, которые перед нами ставит сама жизнь.

Предстоит особая работа чувствований и разумений. Экологическую педагогику, прежде всего, надо понять, усвоить основания нового стиля мышления, разрешить себе обновленное участие в жизни и допустить отношения совершенно особого характера. Старые видения и прежняя логика изжили себя, необходимо радикально обновить сознание, скрупулезно пересмотреть прежний, уже отвергнутый самой логикой жизни фундамент отношений и, освоив новые принципы симбиотического сотрудничества, отправиться в путешествие к новым смысловым пространствам. Усвоив и постигнув все это, легко будет применить знания в буднях.

Главное — уяснить, что проблема ставится всерьез и на околонаучные прения времени не осталось. Многое известно, немало наработано, — нужно лишь включиться в процесс воплощения методик и идей новой педагогики в жизнь, а результаты вряд ли заставят себя долго ждать. Педагогическое сообщество, родители и сами дети должны востребовать предлагаемые разработки и добросовестно использовать их в процессе обновления жизни. Дано достаточно, но оно не имеет никакой ценности, если не будет услышано, осознано и применено теми, в ком жива осталась способность к новому жизнетворчеству.

Адаптивность

В конечном счете, стратегической задачей всякого воспитательного процесса, кто бы его ни осуществлял и над кем бы он ни производился, является именно всемерное повышение адаптивности воспитуемого, совершенствование его приспособительных способностей, расширение спектра стратегий эффективного выживания. Однако такого рода возрастание адаптивности ни в коем случае не должно рассматриваться как биологический феномен, как стремление во что бы то ни стало сохранить в целости и сохранности свое физическое тело любой ценой. Кроме выживания физического, необходимо иметь в виду также приспособление индивидуума к условиям существования в социально-культурной среде. И порой адаптивность последнего рода играет в жизни людей значительно большую роль, нежели биологическое самосохранение. Порой телесный организм по тем или иным причинам приносится в жертву достижению более высоких, нежели физическое самосохранение, целей. Мать жертвует собой ради ребенка, воин, не задумываясь, идет на смерть ради спасения товарищей, ученый отказывается ото всех мирских удовольствий ради получения научных результатов, значимых для миллионов людей. Речь идет вовсе не о том, что непременно в процессе воспитания необходимо готовить человека к обязательности будущей жертвы и настраивать его на страстный поиск условий и поводов принесения себя на заклание. Жизнь индивидуума в принципе оказывается равноценной жизни коллектива и заведомо ценнее стоимости предметов и вещей. Ради чего жертвовать и жертвовать ли вовсе, решать может только сам человек. В этой свободе выбора — его право и его бремя. Воспитатель имеет право лишь предлагать наиболее приемлемые для своего подопечного решения и настраивать на саму готовность в известные поворотные моменты жизни принимать на себя ответственность за совершение того или иного нравственного выбора. Таким образом, он будет расширять истинную адаптивность человека, и увеличивать поле его свободных решений. Когда речь идет о жертве, нет нужды напоминать о лозунгах и долге, ибо такие увещевания непременно окажут насильственное, деформирующее воздействие. Жертва ценна лишь тогда, когда приносится свободно, по велению совести. Однако воспитуемый должен быть предупрежден, что нередко при совершении им неправильного выбора впоследствии он может жестоко страдать, а значит приносить страдания и связанным с ними людьми. Мать, страстно забывшая о себе и положившая жизнь свою ради дитяти, рискует вырастить махрового эгоиста и лишиться вполне заслуженных (и даже необходимых) радостей и удовольствий. В то же время человек, избравший путь предательства ради сохранения собственной жизни, рискует отравить всю свою последующую жизнь и до конца дней своих горько сожалеть о своей ошибке. Обо всем этом воспитуемый, так или иначе, должен быть предупрежден. В этом случае его адаптивность будет расти, и он будет в известной степени подготовлен к самым различным ситуациям выбора, обладая возможностью избежать ошибки.

Будущее

«Нововведения во всех областях науки и школах необходимы. Со старой наукой в будущий мир далеко не уедешь. С одной стороны, надо искоренить все ненужные нагромождения, с другой — нужно глубоко вникнуть в явление, прибавляя современные достижения. Слишком много лет проходят сейчас, пока достижения лабораторий, исследования и открытия доходят до школы и народа. Нужно при школах устроить информационные отделы с популярным изложением новейших достижений. Явление ускорения сообщений сведений очень необходимо, ибо газеты не дают важнейших сведений» (Беспредельность, 492).

«Направить сознание в будущее есть задача истинной школы. Никто не хочет понять, что перенесение сознания в будущее есть образование ведущего магнита. Но дело в том, что сознание должно быть в полноте устремлено в будущее. Многие полагают, что можно иногда подумать о будущем и затем снова купаться в прошлом. Нужно не отдельные мысли уделять будущему, но существо сознания настроить в ключе будущего. Нельзя принуждать себя к такой трансформации. Можно достичь, лишь полюбив будущее. Немногие любят будущее. Страна трудовой радости, совершенствуя качество труда, может быть естественно вовлечена в будущее. Обязанность Вождя устремлять народ в будущее» (Мир Огненный, II.,60).

Януш Корчак: «Дети — это пришельцы из будущего». Существует так называемая целевая причина, которая вольно трактуется следующим образом: движущей причиной направленного творческого процесса является образ того результата, к достижению которого стремится инициатор работы. Если принять достаточно распространенную гипотезу о том, что квазисубъективным творческим мышлением в определенной степени обладает не только человек, но и ряд естественных (природных и социальных) макросистем (таких, как трудовой коллектив или город), то можно предположить возможность существования у максимы Корчака и буквального измерения. Фактически развитие наших детей принадлежит далекому будущему, которого мы можем и не увидеть. А потому они в определенном смысле опытнее нас.

Е.В. Субботский: «Мир детства, внутренний мир ребенка — ключ ко многим волнующим проблемам нашей жизни. И хочется верить: настанет время — и люди поймут, что загадки формирования детского сознания — это загадки, присланные нам будущим. Это — замки, лишь подобрав ключи к которым мы сможем открыть дверь в завтра… А может быть, это далекое и счастливое будущее всех людей на Земле смотрит на нас глазами наших детей? Может быть, это оно преподнесло им волшебный дар — золотой век детства?»

Врачеватель

Очень важно понимать, что вне зависимости от преподаваемого предмета или формы общения с воспитуемыми, всякий наставник неизменно занимается врачеванием. К сожалению, современники воспринимают врачевание лишь как сугубо физическое действо, направленное на коррекцию анатомо-физиологических нарушений и осуществляемое с помощью фармпрепаратов, всевозможных аппаратов и инструментов. Если же непредвзято рассмотреть существо наставничества как искусства садовничества, пестования и вспоможения, окажется, что в нашем далеко не здоровом мире, с его войнами, конфликтами и разрушениями перво-наперво необходимо выправить те нарушения и деформации, которые волей-неволей уже успели проникнуть в душу воспитуемого. Более того, все без исключения проблемы и дисгармонии мира душевного согласно закону психосоматического единства неизменно находят свое отражение и в нарушениях функционирования систем физического организма. Сколь бы то ни показалось странным, но всякая психическая активность тем или иным образом находит свое законное отражение во вполне определенных телесных процессах. Привычные стереотипы восприятия и действования непременно накладывают отпечаток на телесные структуры, наблюдая за особенностями которых опытный душевед без труда определит особенности душевного строя человека. Именно такого рода связи и взаимозависимости лежат в основе таких дисциплин, как хирология, морфоскопия и физиогномика. Трансформируя представления и взгляды человека, мы обязательнейшим образом вызываем характерные сдвиги в тонком строении организма. Последнее более всего касается нейронных сетей мозга и тончайших сосудистых сплетений в области нервных узлов. Однако со временем изменения затрагивают и все остальные ткани, органы и части тела. Если воспитание стратегически ориентировано на воссоздание естественных контактов человека и мира и установление между ними гармонических взаимоотношений, то становится понятным, что в процессе влияния на воспитуемого наставник фактически достигает того же результата, что и профессиональный целитель. Просто действует он более тонко и малозаметно, но оттого не менее эффективно, чем иной травник или массажист. Само осознание существа наставнического процесса как действа целительного заметно усиливает влияние воспитателя на исцеляемого и повышает эффективность их взаимодействия. Кстати, опытный врачеватель, производя те или иные лечебные манипуляции, практически всегда параллельно физиологическим изменениям вызывает трансформацию взглядов и представлений исцеляемого. О неразрывной связи наставничества и целительства — двух сторон одной медали влияния человека на человека, нужно помнить всегда, особенно в тех случаях, когда по тем или иным обстоятельствам страстно захочется наорать на малыша или надолго запереть его в темном чулане. Психоэмоциональная дестабилизация, обида и горечь, ненависть и страх разрушают телесный организм ничуть не меньше, чем мышьяк или радиация. И не надо прятать голову в песок и твердить самим себе, что все это враки и вымыслы досужих оккультистов. Современными учеными уже однозначно доказана тотальная связь психики и тела, и даже отказываясь принимать таковую в расчет ради оправдания своих разрушительных действий, мы должны помнить великий завет: «Незнание закона вовсе не освобождает от ответственности за его нарушение».

Говорить по сознанию

Одно из самых трудных умений наставника, чему бы он ни учил и кем бы он ни являлся. Понимание процесса поиска соответствия передаваемого объему восприятия слушающего не так уж сложно. Достаточно вспомнить о том, что за один присест человек в состоянии поглотить лишь вполне определенное количество пищи, а в авоську может быть помещено лишь то, что может в ней уместиться. Однако выполнение этого правила на деле связано с множеством трудностей и осложнений. Мы почти всегда забываем о том, что все очевидное для нас самих вовсе не обязательно является таковым для ближнего, тем более если мы собираемся его чему-то научить, а значит, он этим самым пока не обладает. Мы не обладаем достаточной чувствительностью для того, чтобы чутко воспринимать сигналы обратной связи от нашего собеседника и отмечать моменты падения его внимательности, а также темы и положения, восприятия которых требуют от него значительных усилий и энергозатрат. Наконец, мы забываем то время, когда мы сами чему-то учились, забываем о тех усилиях, которые прилагали мы сами для того, чтобы усвоить нечто новое, особенно если это новое в корне меняло наши представления о чем-то важном и значительном для нас самих. Мы и думать не желаем о том, что усвоение новой информации непременно требует немалых энергетических трат, ибо восприятие нового и согласование его с уже имеющимся — это работа информационных механизмов психики, причем работа немалая. Наконец, нам весьма сомнительным представляется тот факт, что усвоение знаний и представлений приводит ко вполне определенным перестройкам в работе физиологических систем организма и даже к анатомическим трансформациям тела. Мы не желаем обо всем этом даже слышать, а потому всегда спешим и нехотя насилуем психику ближнего, пусть даже из самых радужных побуждений. Потому-то люди столь часто привычно сопротивляются всему новому, хотя практически всякого новизна радует и привлекает. Этих людей с раннего детства научили избегать этой самой новизны — научили, прежде всего, потому, что не желали и не умели говорить по сознанию. Способность необходимая, однако развить ее нелегко. Иногда на это уходят десятилетия. Зато и результат прекрасен — вы сможете донести до каждого то, что будет для него целительным и полезным во всех отношениях, не вызывая ни отторжения, ни даже сколь-нибудь заметного сопротивления. В этом — секрет магии подлинного учительства.

Диверсификация

По сути дела, представляет собой одну из сложнейших задач практической педагогики. Индивидуальный подход, о котором слышно буквально на каждом шагу, реально может быть осуществлен лишь в том случае, если в распоряжении наставника будет находиться целый набор различных учебных программ, методик и всякого рода информационных инструментов. Известный российский методолог Г.П. Щедровицкий говорил даже о создании множества взаимодополняющих «педагогических миров». Да-да, именно миров, целостных, особенных и законченных в своей открытой развитию полноте. Однако необходимо профессионально спроектировать, породить и вырастить эти самые «педагогические миры», что, по-видимому, и является вкладом всякого высокопрофессионального педагога в развитие искусства наставничества. За каждым большим учителем непременно стоит тот или иной «педагогический мир», этакая энергийно-семантическая вселенная, породителем, служителем и проводником которой сей наставник и является. Фактически опытный учитель и стоящий за ним понятийно-образный микрокосм неразделимы и могут рассматриваться как единое живое целое. По-видимому, процесс реальной (а не имитационной) диверсификации не может осуществляться в тиши пыльных методических кабинетов или в гомоне суетливых научно-практических конференций. Процесс этот интимен и загадочен, он обладает всеми признаками алхимического взращивания чудесного Магистериума, которое требовало от алхимика-оператора и незаурядного терпения, и высочайшей требовательности к самому себе, и даже готовности вернуться к началу многолетнего процесса и сызнова приняться за поиски истины. Потому порождение необычных, оригинальных и жизнеспособных «педагогических миров» — столь тонкий и таинственный процесс, который в равной степени требует и сосредоточенности мастера, и любви да усердия его учеников. Зато, будучи единожды порожденным и выпестованным, новый «педагогический мир» начинает свой путь через умы и время, развиваясь и трансформируясь, подобно всему живому и растущему, но при этом сохраняя свою специфику и качественное своеобразие. И чем больше таких «педагогических миров» доступно наставнику, тем он красочнее, интереснее и результативнее в передаче ярких и животворящих видений мира. Чем большим числом такого рода «версий реальности» обладает та или иная культура, тем большим запасом функциональной прочности она располагает. Потому-то возникновению и взаимодействиям различных «педагогических миров» и надлежит уделять огромное внимание, ибо эти самые версии, наряду с талантливыми педагогами, и являются ценнейшим достоянием любой образовательной системы.

Замедление ритма

Всем известно знаменитое пушкинское «Служенье муз не терпит суеты». Но мало кто догадывается о том, что суеты и спешки не терпит никакое мало-мальски важное, серьезное и значительное дело. Всякая деятельность непременно должна быть согласована с воспринимающим влияние деятеля объектом, перво-наперво и, прежде всего, ритмически. У каждого творческого процесса, у всякого существа, даже у любого предмета есть свой собственный ритм, свой такт, своя пульсация. Когда же мы начинаем ввиду тех или иных мелких и несущественных обстоятельств спешить и торопиться, мы не только рискуем утратить контакт с тем, с кем или с чем мы имеем дело, но и вовсе разрушить то, на что собирались повлиять более или менее конструктивно. Представьте себе похоронный марш в темпе мазурки или торжественную речь в ритме скороговорки. Ускорение ритма убивает многие человеческие начинания, не позволяя им созреть самым естественным для них образом. Живые существа, от планет до интимных диалогов, в корне отличны от современных быстродействующих машин. Ритм является сущностной характеристикой живого, и всякая попытка его насильственно разрушить неизменно вредит самому существованию целостного организма. Разумеется, чрезмерное замедление тоже порой бывает неуместным и противоестественным. Однако оно встречается (а значит и вредит) значительно реже, нежели повседневная гонка и нервотрепка. Потому если вам хочется научить ребенка чему-то действительно очень полезному, помогите ему освоить искусство замедляться. Это поможет ему в самые трудные моменты жизни выходить из несущего его потока событий и обретать большую ясность видения ситуации и четкость понимания происходящего.

Как говаривал известный российский литератор Андрей Синявский, «Если ты чувствуешь, что наверняка опаздываешь и уже никак не поспеваешь, замедли шаг — и все свершится само собой».

Мышление

«Прекрасно отметили Вы, что улучшение в народном положении наступает не от перемены норм правления, но от изменения (я сказала бы усовершенствования) человеческого мышления. Многие старые понятия неприемлемы для нового сознания и не могут входить в словарь будущего. Новый Мир требует новых понятий, новых форм и определений. Все происходящее ясно указывает, куда направляется эволюция. Создается эпоха общего сотрудничества, общего дела и коллективной солидарности всех трудящихся; вне всяких классов. И самая насущная задача, встающая сейчас перед человечеством, есть именно синтезирование духовного с материальным, индивидуального с универсальным и частного с общественным. Лишь когда будет осознана односторонность узкоматериальных земных опытов, наступит следующая ступень стремления к объединению мира плотного с миром тонким. И новые достижения в науке, новые исследования и нахождение законов психической энергии потребуют не отречения от «небес», но нового открытия и понимания их…» (Письма Е.И. Рерих, т. II., с.170).